Большая часть лиц, «потребляющих» контент насильственного экстремизма онлайн, не подлежит радикализации, при этом чрезмерное блокирование интернета может снизить доверие к правительству и стимулировать радикализацию среди населения. Об этом и многом другом говорится в масштабном исследовании насильственного экстремизма в Центральной Азии, который был подготовлен организацией The SecDev Group совместно с общественным фондом «Гражданская инициатива интернет-политики».
Несмотря на то, что в целом, с 2012 года от двух до пяти тысяч граждан стран Центральной Азии были завербованы для участия в боевых действиях в Сирии и Афганистане, степень радикализации среди населения нашего региона остается относительно низкой.
Так считают авторы масштабного исследования насильственного экстремизма в регионе ЦА.
«Уровень радикализации среди мусульманского населения Узбекистана и Таджикистана составляет 1 случай на 54 000 человек и 1 – на 37 000, соответственно. Для сравнения, в Великобритании данный показатель составляет 1 к 4 900, а в Бельгии – 1 к 1 4508», — говорится в исследовании, посвященном насильственном экстремизму в нашем регионе.
Его авторы отмечают, что под лозунгами борьбы с экстремизмом в странах ЦА происходит нарушение прав человека. Тем более, что прозрачность судебных решений по делам, связанным с терроризмом и экстремизмом, в республиках Центральной Азии низкая. Статистические данные и информация о судебных преследованиях, осуждениях и судебных решениях по экстремизму часто недоступны. Ни одна из стран не публикует подробную информацию об уголовных приговорах.
«Открытый и децентрализованный характер интернета и его роль в демократизации, появлении глобального гражданского общества и усилении взаимозависимости воспринимаются как угроза стабильности политических режимов в Центральной Азии. Фильтрация и блокировка интернет-контента под лозунгом борьбы с экстремизмом также могут быть использованы для подавления политической критики и голосов несогласных. Наличие расплывчатых правовых определений термина «экстремизм» увеличивает этот риск для свободы выражения мнений», — подчеркивают авторы исследования.
Впрочем, по их мнению, несмотря на то, что большая часть лиц, потребляющих контент насильственного экстремизма онлайн, не подлежит радикализации и не начинает заниматься насильственным экстремизмом в физическом пространстве, социальные сети все же позволяют не только распространять контент, но и допускают прямое и персонализированное взаимодействие между вербовщиком и новобранцами, несмотря на то, что они находятся на большом расстоянии друг от друга. Социальные сети могут также использоваться в качестве эффективной рекламы, даже если важные стадии вербовки здесь не реализуются.
Кто распространяет контент насильственного экстремизма в ЦА?
В период с августа по октябрь 2018 года аналитики рассмотрели десять группировок, которые активно распространяли контент насильственного экстремизма в киберпространстве Центральной Азии. Всего было выявлено 245 аккаунтов в социальных сетях, содержащих контент насильственный экстремизм или же принадлежащих группировкам, поддерживающим его. Из них 140 учетных записей активно распространяли контент такого рода, 75 записей были неактивными, а 30 – заблокированы.
«Практика блокировки и удаления контента эффективна в сокращении объема контента, содержащего насильственный экстремизм, размещенного в открытых социальных сетях лишь в краткосрочной перспективе; группировки нашли способы быстрого воссоздания своих каналов коммуникации после блокировки. Мы обнаружили, что большинство группировок сохраняют высокую степень дублирования на всех каналах, создавая «спящие» учетные записи, которые можно быстро активировать для замены заблокированных, а новые ссылки можно направить подписчикам через незаблокированные учетные записи на других платформах», — говорится в документе.
Помимо групп и страниц, также отмечается существенное количество индивидуальных профилей в Facebook, которые явно связаны с группировками по насильственному экстремизму и имеют большое (3000-5000) количество друзей. Такие индивидуальные профили используют баннеры или символику, принадлежащие группировкам по насильственному экстремизму, а также имеют многочисленных друзей, которые тоже используют такие изображения и символы. Все это позволяет предположить, что они как минимум являются частью сообщества лиц, симпатизирующих группам по насильственному экстремизму.
Как Таджикистан борется с контентом насильственного экстремизма?
В исследовании отмечается, что Закон Таджикистана «О борьбе с экстремизмом» запрещает издание и распространение печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов, содержащих хотя бы один из признаков экстремизма, но не предусматривает процедуру блокирования и разблокирования интернет-контента. Однако, в республике действует досудебная блокировка контента. Служба связи официально отрицает свою причастность к ней, ссылаясь на операторов связи, но по неофициальным данным именно этот государственный орган принимает решение о блокировки интернет-ресурсов.
При этом официальных данных о блокировках нет, реестр запрещенных ресурсов Таджикистана опубликован на веб-сайте Министерства внутренних дел, но не содержит информации о заблокированных интернет-ресурсах и социальных сетях. По мнению авторов исследования, блокирование контента, и контроль над интернетом в Таджикистане только усиливается.
«Нынешняя практика блокировки интернет-контента в Центральной Азии противоречит международным нормам и соглашениям. В резолюции ООН говорится, что ограничение доступа к контенту должно соответствовать критериям необходимости и соразмерности, и что решения о блокировке контента должны быть судебными и независимы от вмешательства. Посредники должны получать «почтальонскую неприкосновенность», при которой ответственность за незаконный контент несут создатели и распространители такого контента. Провайдеры не могут нести общую ответственность за мониторинг информации», — говорится в исследовании.
Весь отчет состоит из трех частей, в которых кроме применения блокировок контента рассматривается также привлечение сообществ к противодействию насильственного экстремизма, содержится обзор определения экстремизма и экстремистского контента в законодательствах государств Центральной Азии. Кроме того, авторы исследования описывают применение законодательства в рамках уголовного преследования и приводят результаты анализа контента насильственного экстремизма в открытых социальных сетях Центральной Азии, блогах и онлайн-форумах с конца 2018 года.
Полный отчёт на русском языке можно посмотреть здесь. На английском языке здесь.
Исследование проведено в рамках регионального проекта «Содействие стабильности и миру в Центральной Азии посредством медиаграмотности, эффективного освещения и регионального сотрудничества», финансируемого Европейским союзом и реализуемого офисом Internews.